Рецензия на книгу Алексея Толстого "Аэлита" в издании Берлин: И.П., Ладыжников, 1923 г.

Алексей Толстой. Уж давно мы его знаем. Крепкий, заволжский, земляной, тонкий в сложности пейзажного рисунка, гиперболический в характерно-бытовом, иногда любящий за правду выдать мастерской анекдот. Во всем - русский, очень русский, чрезвычайно русский. Самый молодой из старого поколенья современных писателей - развернулся тогда, когда многие свернули свои свитки и отложили перья. „Хождение по мукам", „Детство Никиты", повести, рассказы - путь широкий прежней дороги от заволжья.

Но вот, „чрезвычайно русский писатель", земляной мастер изобретает неведомый аппарат и с всех ошеломляющей неожиданностью - на Марсе! Шлет оттудафантастически-марсианскую „Аэлиту". Старые знакомые в недоумении: уж не Заволжьем ли стал Марс? уж Толстой его не „озаволжил" ли? Все - в средствах и силак художника.

Начинается с голодного Петербурга. женщины с усталыми, милыми лицами, с равнодушными главами „с сумасшедшинкой", рабочие, солдаты - во всем прежнее мастерство рассказа, острота простонародных диалогов, зоркость глаза. Американец Скайльс и солдат Гусев у объявления о полете на Марс:

Но вот, „чрезвычайно русский писатель", земляной мастер изобретает неведомый аппарат и с всех ошеломляющей неожиданностью - на Марсе! Шлет оттудафантастически-марсианскую „Аэлиту". Старые знакомые в недоумении: уж не Заволжьем ли стал Марс? уж Толстой его не „озаволжил" ли? Все - в средствах и силак художника.

„Солдат сказал: В запас я уволился вследствие контузии и ранения. Хожу - вывески читаю, - скука страшная. - Вы думаете пойти по этому объявлению? - спросил Скайльс? - Обязательно пойду. - Но ведь это - вздор, - лететь в безвоздушном пространстве пятьдесят миллионов верст. - Что говорить - далеко."

На двух „земных" фигурах – солдате Гусеве и инженере Лосе строит Толстой роман. Их переносит в фантастику Марса. Гусев - весь в русском скифстве: „скука страшная ... войны не предвидется ... вы уж пожалуйста возьмите меня с собой, я вам на Марсе пригожусь". Фигура его сделана с изумительным мастерством! Не эпизодического солдата дал в Гусеве Толстой. Пусть в фантастическом романе, но слепил — подлинный, живой, обобщающий тип русского солдата-бунтаря-скифа. И фон Марса хорош для перенесенного туда Гусева. Гуще подчеркивается его земляная суть, рельефнее выступает он в своем языке. Вот как на корабле рассказывает марсианам о себе Гусев:

„— Гусев — это моя фамилия. Гусев — от гусей: здоровенные у нас такие птицы на земле, вы таких птиц сроду и не видали. А зовут меня — Алексей Иванович. Я не только полком — я конной дивизией командовал. Страшный герой, ужасный. У меня тактика: пулеметы не пулеметы — шашки наголо: —„Даешь, сукин сын, позииню!".

Интеллигент-инженер Лось ярок менее Гусева. Может быть потому, что не толстовский он герой. В его обрисовке хороши лирические места, передана его неприкаянность, а любовь к Аэлите зарисована с легкой сентиментальностью, идущей к общему сюжету романа. Марсианка Аэлита —ведь не женщина. Она — вечно-женственное. И тяга к любви, как к вечно-женственному передана Толстым прекрасно.

На Марсе очень хороши и ярки по своему рисунку описания фантастической природы. Хорошо сделаны моменты марсианской революции с фигурами властвующего Тускуба и революционера Гора. Правда, и здесь все же ярче всех земнородный Гусев, который „озаволживает" Марс неизменным „тудыть твою в душу!"

В построении и развитии „Аэлиты" Толстой удачно и интересно соблюдает неприменный принцип roman d’aventure —нагромождение препятствий, обход всякого разрешающего момента. Это создает необходимую в такой книге — напряженность, магнетизм и заставляет читать с интересом.

В целом, если поставить вопрос: —„озаволжен" ли Марс Толстым? Надо сказать: — нет. Этого явно хочет бунтарь Гусев, он сильно тянет в эту сторону. Но противовесий слишком много. Фантастика сюжета, напряженность развития — все же уносят на Марс и Гусева и читателя. А этого видимо хотел автор. Путь с земли на Марс оказался легок Алексею Толстому. С Марса обратно на землю — еще легче. Так в добрый путь дальше!

Роман Гуль

Предлагаемым романом автор отдал дань сказавшейся в мировой литературе тяге к фантастике. Автор связал предание о гибели материка Атлантиды с жизнью на Марсе, населил загадочную планету уцелевшими носителями некогда пышной земной культуры, и не побоялся привести к ним полные жизненной правды характерные фигуры современной России.